Шедруб Линг снесен 💔
Я привязался к нему с первого же приезда.
Это место — в списке моих любимых. Причем, пожалуй, и не в туристическом смысле тоже.
Четверть века назад основатель поднял на гору первый камень. Со временем там вырос целый комплекс со своей общиной. Стройка не останавливалась даже когда горой заинтересовался металлургический комбинат. И продолжалась, когда казалось, что уже бесполезно.
Шедруб — место намоленное. Течение времени здесь непривычно замедлено, а чувство реальности — обострено.
Это место тяжелого ручного труда и строгости к себе для обитателей. И тихой доброжелательности к пришедшим извне.
Как бы это описать.
Особенное воспоминание — моё первое утро там. Выходишь на рассвете и видишь, что облака заволокли всё, со всех сторон и до горизонта.
Вот он ты, вот небо над тобой, ниже верхушка с дацаном, а больше ничего нет. Мир пропал.
Так там себя и ощущаешь. Наверху быстро забываешь про тот, другой мир. Не в том даже смысле, что раньше существовал, а теперь перестал. Кажется, что он всегда был лишь твоей выдумкой.
Ушедшие от мира люди никого не интересовали долгое время. Комбинат вспомнил о горе лишь десять лет назад. С его подачи вспомнило и государство.
Буддисты же о них давно забыли и предпочли не вспоминать.
Смотри: государство — это какая-то штука там, внизу. Не реальная вещь, а что-то вроде идеи. У этой идеи есть такие же эфемерные министерства и службы, кадастры, реестры, земельные кодексы. Где-то в электронной базе данных есть запись, которая гласит, что участок принадлежит комбинату, да ещё и пересекается с охранной зоной планируемой в будущем разработки.
На горе не ясно, что всё это могло бы значить. Это кажется полной бессмыслицей если ты старожил.
Есть ещё чиновники с приказами и постановлениями, иногда они даже доходят наверх. Пусть тоже суть роль, должностное лицо, винтик придуманной машины, но они хотя бы воплощенные, осязаемые.
«Здравствуйте. Что там у вас? Бумага с печатью? Да зачем она нам… ну хорошо, вручайте, раз так хочется. Разрешение на застройку? Что это? Нет, вроде не было, а нужно? Вы заходите внутрь-то. Признано самостроем? Ну, раз у вас в так бумаге сказано, значит признано. А от нас чего хотите? Вам, кстати, чая налить? А бумагу вашу давайте, конечно, мы её в тумбочку положим, к другим таким же бумагам. Саш, чайничек подай, будь ласков».
Роман «Процесс» начинается с того, что главного героя объявляют арестованным. Всю книгу он ходит по инстанциям, суетливо выясняет, в чем заключается обвинение, когда будет суд, как можно оправдаться. Но кроме объявления о нём арест ни в чем не проявляется. Для героя ничего не изменилось.
Попав в историю, буддисты отнеслись к происходящему разумней. Бюрократическая машина ведь только тем и занята, что производит бумаги с постановлениями, но смысла и цели часто нет, это просто её жизнедеятельность. Пусть живет как жила, мы тоже продолжим.
Долгие годы эта стратегия работала превосходно.
(Я тут чуть искажаю факты, притягивая к приглянувшемуся мне сюжету. Пусть это будет рассказом по мотивам).
В 2019 за них взялись всерьез: начались предметные разговоры, пришлось договариваться и искать компромиссы, торговаться, заключать соглашения. Те самые бумаги с печатями.
Удалось отстоять ступы, отдельные строения, получить участок у подножья для переезда, договориться о периодических посещениях. Потом что-то пошло не так, стороны рассорились и выясняли отношения два года, и вот итог — наверху теперь одни руины.
Меня мало занимает юридическая сторона вопроса и понятно за кого я болел.
Очень хотелось бы, чтобы место спасли. Это можно было сделать на уровне если не комбината или города, то хотя бы области — уговорить ужать участок (речь шла о небольшой площади), разрешить расширить его с другой стороны, выписать из бюджета какую-нибудь льготу.
Просто потому, что на Урале, да и вообще в России таких мест больше нет. Потому что если кто-то тратил половину жизни на храм, то, может быть, так действительно было нужно.
Не знаю, чем тут можно было бы закончить.
Мир, как выяснилось, всё же есть. А храма нет.